О совершенстве монашества и о возрождении Русской Церкви

Голос преподобного Софрония Афонского. Беседа записана в монастыре Святого Иоанна Предтечи в Эссексе (Англия). Вопрос о совершенстве Русской Церкви. Пример Христа: Он молился за всего Адама и умирал за всех людей. Монашество: отдать жизнь другим и воспринять смерть. Цель монашества – уподобление Христу в Его смирении. Ограниченное видение совершенства. Монах – носитель всего Адама. От малых вещей до восприятия всего Адама. Монашество и мученичество: жизнь по заповедям Христа. Путь возрождения в России – единение вокруг Патриарха. Проповедь совершенства невозможна в падшем мире.    Стенограмма беседы. Наше сегодняшнее собрание принимает особый характер в силу того, что наш дорогой гость из России теперь в конце своего посещения просил меня сказать ему последнее слово о монашестве. Недоведомый человеком в своей глубине промысл Бога дал Русской Церкви опыт исповедания и мученичества. Гуманизм марксистского типа был беспощаден в борьбе своей с верой в Бога, и никакие жертвы, никакая любовь не могли преодолеть озлобленности гонения со стороны большевиков. Русская Церковь пережила исключительное истощание в страданиях за имя Христово. И этот факт приводит к тому, что теперь перед Русской Церковью ставится вопрос о совершенстве, исходя из извечного закона духовного: «Полнота истощания предваряет полноту совершенства»20. Когда предо мною поставлена задача – говорить о совершенстве, которое преследует монашество, то я должен напомнить, что об этом говорит апостол Павел: «я не мог говорить с вами, братья, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердой пищей, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах» (1Кор.3:1–2). «Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец. Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр.5:13–14). «Мудрость же мы проповедуем между совершенными» (1Кор.2:6). Видно, как, преподав великое и высокое учение, Апостол говорит о нём, как еще о молоке. А где совершенство? – Об этом разговор среди совершенных. Если «твердая пища» совершенных не была дана коринфянам и другим, и даже евреям, то что можем мы сказать о себе, о нашем времени? Сам Христос сказал: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк.12:49). Если Господь Сам о Своем учении говорит как «об огне, сведенном с неба на землю», то дерзнем ли мы говорить о совершенстве? Не удержит ли нас страх этого огня всепожирающего? Как я понимаю положение вещей, создавшееся в мире за последние десятилетия, у нас нет иного пути, как только проникнуть в тайну учения Христа, познать Христа в совершенстве, возможном для человека. Поэтому со страхом и благоговением сделаем всё же попытку говорить о монашестве как об искании действительно совершенного познания христианства. В прошлом веке в Киеве был замечательный подвижник Парфений, друг митрополита Филарета Киевского. Получив схиму, он молился Божией Матери открыть ему смысл этой великой схимы. И, явившись ему, Божия Матерь сказала: «Схимник есть молитвенник за весь мир». Исходя из этого откровения, мы дальше будем говорить о путях к этому совершенству. Сам Господь на Тайной Вечери сказал ученикам: «Я дал вам пример, чтобы... вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин.13:15). А что видим мы во Христе? Я не знаю, как для других, но меня поражает и влечет именно образ Христа, восходящего на Голгофу, как Он, единый из всех людей, бывших на Земле, восхотел взять на Себя грехи всего мира, отдать Свою жизнь в чрезвычайных страданиях ради того, чтобы все мы освободились от «клятвы законной» (см. Гал.3:13), от проклятия, лежащего на человечестве после первородного греха в раю (см. Быт.3:17). Нося в Самом Себе всего Адама, все народы всех времен, Господь умирал за всех (см. 2Кор.5:14–15; Евр.2:9 и т. д.). Никто из людей, конечно, не мог помогать Ему, и в евангельском описании мы видим, что вся Его мысль была обращена только к Отцу (см. Мф.26:39, 42; Мк.14:36; Лк.23:46 и т. д.). Какой вывод можем мы сделать из нашего видения Христа, восходящего на Голгофу, чтобы отдать Свою жизнь и воспринять смерть, поразившую людей, даруя им Божественную Жизнь, по словам Его: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас... Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я... не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает Господин его; но Я вас назвал друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего» (Ин. 13:34, 15:13–15)? Мы видим, что перед Своим исходом на Голгофскую смерть Господь решил говорить о совершенстве Своим ученикам. И в чём состоит наша теперешняя задача? – В том, чтобы объяснить, как люди пришли к этому образу жизни – монашеству. Монашество не есть выдумка человека: оно является категорическим императивом нашего духа после того, как к нему прикоснется Дух Святой, как к нему прикоснется огонь любви Христовой, – Любви, Которая отдает Свою жизнь для того, чтобы другие жили, и воспринимает от них смерть. И это есть воистину монашество в своей глубине наиболее совершенной, понятое так, как о нём говорит Сам Господь: «если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер и притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником... кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее» (Лк.14:26, 9:24). Итак, та любовь, которую проявил Сам Христос (ср. Ин.13:1), есть совершенство. Но мы не способны к этой любви по гордости своей. И до наших дней удерживается неведение среди христиан о том, что заповедал Христос. Господь ожидает от нас «повторения» Его жизни на Земле. А ведь сколько людей противятся этому! Но если говорить до конца, то, в сущности, спасение мира было бы, если весь мир вдруг стал бы на путь подражания Христу – «отдавать свою жизнь, чтобы жили другие» (Мф.20:28; Мк.10:45). Обычно в мире идет борьба за доминацию21 над слабейшим. Через убийство, часто масс, люди устанавливают свою власть над миром, и это есть путь мира во всех веках, это есть история нашей человеческой жизни. Но доминация через физическую силу над братом отнюдь не есть проявление величия человека. Величие человека проявляется именно в том христианском устроении, о котором говорит Господь: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». И это есть конечная цель монашества – уподобление, возможно полное, Христу. Христос, воистину безначальный Бог, в Своей Природе охватывает всё сущее, что сотворено Отцом через Него и Духа Святого. В силу этого во всех формах своего проявления вся космическая жизнь составляет единое общее бытие, но в разных степенях совершенства. И подобно тому, как мы, познавая космическое бытие, усматриваем в нём бесконечное количество слоев, от невидимого глазом атома до чудной системы галактик, так и в монашестве, – которое своим конечным намерением имеет полное уподобление Христу, «Имже вся быша», – наличествуют различные степени совершенства в различных его проявлениях. И то, что несет монах в своем уме, является показателем меры его восприимчивости к Откровению, нисходящему от Бога. В монашество могут прийти люди из всех слоев населения, и потому наблюдаются разделения среди монахов, ибо различно их проникновение в небесные тайны. Господь, пребывая с нами на Земле, говорил с народом на простом языке, полном образов из повседневной жизни, чтобы самые простые люди могли Его понять. Так, Он объяснил Апостолам: «вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах» (Лк.8:10). Но с великим страданием мы переживаем то печальное явление в жизни Церкви, что стоящий на низшей мере понимания не может понять ни мыслей, ни молитв, ни сил, ни созерцаний, ни любви, которыми обладают лица, наиболее способные к восприятию исходящего свыше Откровения. И апостол Павел очень остро переживал в своем апостольском служении этот момент: когда те, кто менее глубоко прозревает в познание божественных вещей, свое видение признают всё же концом совершенства и борются за то, чтобы остановить на их видении всё строение Церкви. Вот почему говорил он о том, что «напаяет людей молоком духовным». А что превышает их, что доступно пониманию лишь совершенных, – о том он говорит только в кругу совершенных. И добавляет при этом, что «все, желающие жить благочестиво... будут гонимы» (2Тим.3:12) даже внутри Церкви, поскольку есть люди, которые не только отвергают совершенство, но и борются против него. И отсюда наш страх говорить о совершенстве. Испорченная наша натура не дает нам сил последовать примеру Христа. Поэтому рождается монашество как особый вид жизни в этом мире, как стремление уподобиться Христу, умирающему на Голгофе за всех, «чтобы... рассеянных чад Божиих собрать воедино» (Ин.11:52). Таким путем человек через хранение заповедей Христовых постепенно доходит до осознания себя Адамом. Нося в душе своей годами, изо дня в день, из часа в час, эту мысль, мы понемногу приготовляем себя к способности действительно воспринять в ее подлинном бытии заповедь Христа. Через эту заповедь мы становимся универсальными носителями всего космического бытия и Божественной жизни. То, чего ждет от нас Господь, безмерно высоко, безмерно велико. И религия наша должна быть охарактеризована как религия абсолютного порядка. С небес сошел Христос, совершенный Бог, Творец всего сущего. И христианин, через свое послушание Христу, делается восприимчивым ко всему происходящему в мире человеческом. Странным образом, но получается так, что он, читая Откровение о падении человека, вдруг ощущает, что носит в себе этот грех, и в этом смысле он становится действительно чадом падшего Адама. Начинается монашество с очень маленьких вещей, но кончается тем, что человек молится за всего Адама, как за самого себя. Так, Господь на Страшном Суде скажет о последнем и малом человеке, что это Он Сам, осуждая тех, которые не послужили Ему, когда Он был в нужде (см. Мф.25:31–46). То, о чём мы сейчас говорим, превосходит меру среднего понимания: оно кажется совершенно недоступным, невозможным. Но это есть следствие нежелания действительно последовать за Христом, каким бы болезненным ни было это шествие. Многие из людей за время коммунистической революции умирали мученической смертью. Но когда нет гонения, тогда в замену мученичества приходит монашество. Так было, когда победил царь Константин и христианство стало государственной верой, когда после первых трех веков мучений за Христа наступил мир, тогда наилучшие элементы христианские ушли в пустыню. И если будем рассматривать вещи с возможностью аналогии или повторения в истории, то надо было бы, чтобы и сейчас именно лучшие вошли в монашество. Мы здесь, маленькая группа монахов, исповедуем именно так, как я говорю, но мы не достигаем совершенства. Сам отец наш духовный Силуан пишет: «Лишь редкие минуты достигаю я заповедь Божию»22. Впрочем, бывают моменты, когда мы приближаемся к этому совершенству на короткое время. Монашество есть прежде всего духовная жизнь того порядка, как ее нарисовал нам Господь. Если в старости моей я позволяю себе идти до этих пределов, то не потому, что сам достиг этого, но потому, что так понимаю вещи теперь, а именно: что иного пути, как только Евангелие, для спасения человечества – нет! Иного Спасителя человечества, кроме Христа, – нет! Многие говорят так: «Но если все станут монахами, то что же: мир умрет?» – Нет, не умрет, но будет всеобщее воскресение; и история мира кончится не катастрофой, а радостным торжеством и безболезненным переходом в бессмертную жизнь. Теперь, в конце моего слова, имея в виду всё вышесказанное, я с не меньшим страхом и трепетом позволяю себе высказывать мое мнение и о том, как Русская Церковь может восстать из пепла в большем величии духовном, чем в конце синодального периода. Возрождение всего богатства Русской Церкви теперь стоит в опасности из-за того, что многие совсем не понимают, как созидается жизнь Христовой Церкви, и действуют при отсутствии действительного опыта Божественной благодати. Прежде всего, всем необходимо осознать, что действительно по благому промыслу Бога о Русской Церкви в настоящее время руководство над нею вручено Святейшему Патриарху Алексию II. Лично я полагаю, что более подходящего человека, чем патриарх Алексий II, нет в данный момент! Этот скромный человек провел десятки лет как один из ближайших сотрудников великого патриарха Алексия I и служил всё время патриаршества великого молитвенника Пимена. Таким образом, содействуя ему во всех его предприятиях, мы дадим богоданному Патриарху возможность реализовать восстановление Церкви во всём ее могуществе. Пусть всякий храм, всякий монастырь, всякая школа, – всё, что принадлежало Русской Церкви и было похищено, – всё возвращаемое ныне государством Церкви присоединяется к всероссийскому стаду, ведомому ныне патриархом Алексием, и объединяется вокруг него. После того, как с Божией помощью удастся собрать уцелевшее материальное богатство, будем усердно просить у Бога подать нашим иерархам помощь для лучшей организации богословских семинарий и академий. И по достижении в этом плане единства всех станет возможным великий Собор Русской Православной Церкви и восстановление и исправление всего, что нужно исправить. Недоведом для меня промысл Божий, давший мне задачу послужить великому подвижнику прп. Силуану Афонскому. Сидя у ног его, мне было дано слышать духовные слова этого избранника Божия. Наученный им, я смог написать его житие. Книга моя была принята с любовью подавляющим большинством подвижников Святой Горы и многими тысячами людей. Затем последовала моя деятельность как основателя монастыря, где идеалом стоит учение прп. Силуана Афонского. И вот, несмотря на все мои болезни и немощи физические, Господь сохранил меня до глубокой старости. Если примем во внимание мой возраст (девяносто шесть лет) и долготу моего служения в монашестве (шестьдесят семь лет), то я теперь de facto являюсь одним из старейших духовников Православной Церкви. В силу этого ныне, преодолевая свой стыд за себя самого, все-таки скажу о том, что должно было бы остаться только между Богом и мною. Более полувека и на Афоне, и на Западе я молился с глубоким плачем о спасении Русской Церкви, как и теперь молюсь за всю Церковь Православную, где бы она ни была. Говорю об этом, чтобы слышащие мои слова были снисходительными в суждении обо мне. И еще последнее дерзание мое: скажу, что Дух Божий извещает меня об истинности слов моих относительно Русской Церкви и ее богоданного Патриарха. Умоляю вас всех: послушайте слово, которое дает мне Бог и за которое вся ответственность ложится на меня!23 Ибо только таким путем может быть спасена Русская Православная Церковь... То, что я говорю сегодня, возможно, хотя бы в самой малой доле, повлияет на возрождение Русской Церкви. Я просил вас молиться обо мне, чтобы эту задачу я выполнил без порока. Но с вами, конечно, у меня особые отношения. В своих писаниях прп. Силуан говорит о настоящем монашестве, которое большинству недоступно24. Он выражает это так: «Но это не для всех»25, и замечает, что когда монашество служит людям внешне, – «и это хорошо, но это далеко до монашества»26. Скажу вам: в том слове, которое предложил вам сегодня, я дерзаю говорить о «великой тайне» апостола Павла (см. 1Тим.3:16). Он не сказал нам, какие беседы у него с совершенными. И по существу мое слово вам есть, конечно, дерзновение сверхчеловеческое. Но мы исходим из слов Самого Христа, что «Он дал нам пример, чтобы и мы делали то же, что Он сделал» (см. Ин.13:15), и чтобы мы «последовали Ему» (см. Мф.16:24). А в чём это «дело»? – В том, что Он «отдавал Свою жизнь» для того, чтобы спасти жизнь мира (см. Ин.6:51). Проповедовать это христианство совершенное в нашем одичалом мире невозможно. Даже в монастырях это доступно только немногим. В моей книге описывается, как меня в келье посетил один пустынник, когда я был еще в монастыре. И он поведал мне слова Христа: «Я помилую всякого человека, который хотя бы однажды призвал имя Божие. Но те, которые хранят Мои заповеди, в Царстве будут Моими друзьями. А остальных Я только помилую»27. Я не высказал своего суждения об этом в книге, но в каком-то смысле скажу, – возможно, что это было настоящее явление Христа. Итак, молитесь за всю Церковь Православную: будь то в Югославии, в Болгарии, в Румынии, будь то в России, в Греции, в Америке. Повсюду, где есть Православная Церковь, своим духом она возмущает мир, и против нее ведется борьба усиленная, хотя более доброго слова, чем то, которое преподносит Православная Церковь, никто другой не говорит. Итак, вы понимаете сегодняшнее дерзновение мое? – Перед всяким из нас может возникнуть этот вопрос: «Действительно, где же совершенство?» Читая писания старца, написанные им вскоре после Первой мировой войны, мы найдем слова об этом совершенстве: «Молиться за мир – это кровь проливать»28. О чём бы он ни писал, почти везде он в конце говорит о молитве за всего Адама... зная о том духовном состоянии, когда, по слову прп. Симеона Нового Богослова, каждый из нас должен осознать себя Адамом и носителем первородного греха29... В общем идея моя сказана. И носить в себе эту идею, свято молча о ней (потому что она невыносима для людей), – это уже великое дело. Где бы оно ни было сказано, это слово, – пусть оно говорится как-то где-то вне путей мира сего, – но оно должно быть сказано. И когда это сознание, которое мы видим в Боге Иисусе Христе, становится нашей мыслью (ср. Флп.2:5; 1Кор.2:16), то, значит, нам сообщилась нетварная жизнь Самого Бога. И в этом спасение человека. Говорим о полном спасении. Может быть, это слово будет опубликовано в журнале. Я не хочу, чтобы оно было в газетах, хотя бы даже и в патриаршей. Газета всё равно имеет характер «информации». А это слово, по существу, есть исповедание нашего понимания жизни во Христе и монашества особенно. И это исповедание тайны Божией для нас свято... Странно, как всё происходит и течет жизнь в мире. По существу говоря, достаточно только посмотреть на дух, каким движим бывает человек. Вот, в течение двух тысячелетий был Дух, Который говорил о Божестве Христа, и это было всем ясно. А теперь вдруг отказываются понимать Христа как Бога! Хотя слова, которые Он сказал, ясно рисуют, что был с нами Бог, а не какой-то сумасшедший фантазер. Спасибо вам, что вы слушали. Спасибо вам за молитвы... На сегодня я кончил мое слово, и да будет благословение Божие на всех вас. Итак, мы начинаем монашескую жизнь не с молитвы за всю Православную Церковь, где бы она ни была, а начинаем только с покаяния о нашем невежестве, о нашем неведении закона божественной жизни. Делаем маленькое дело повседневное: сажаем или собираем картошку, исполняем послушания, строим дом и так далее – так начинается. Но это – одна сторона жизни. А другая – как сказано в житии прп. Силуана: «И ходит человек сей ногами по этой земле, и руками Своими делает работу, но никто не знает, что духом он живет в Боге»30. Итак, это – наше монашество. * * * 19№ С-43 (31 августа 1992 г.) согласно нумерации М. Т. 2.20См.: Архим. Софроний. Видеть Бога как Он есть. С. 50.21Франц.: преобладание, господство.22См.: Архим. Софроний. Преподобный Силуан Афонский. С. 181.23См.: «Свидетельство Духа: отец Софроний и Русская Церковь». Приложение. Наст. изд.24Архим. Софроний. Преподобный Силуан Афонский. С. 169–173.25Там же. С. 61.26Там же. С. 169.27Архим. Софроний. Преподобный Силуан Афонский. С. 87.28См.: Там же. С. 103.29См.: Прп. Симеон Новый Богослов. Слово 38 // Слова преподобного Симеона Нового Богослова. Перевод Еп. Феофана. Т. 1. М., 1892. С. 316.30См.: Архим. Софроний. Преподобный Силуан Афонский. С. 170, 204.